КОКОУРОВ Евгений Юрьевич, генеральный директор НП СРО «Главное межрегиональное управление строительства «ГЛАВВЕРХНЕВОЛЖСКСТРОЙ» и НП СРО «Верхневолжское проектно-строительное объединение».
В разные периоды возглавлял крупнейшие строительно-административные центры Ярославской области и верхневолжского региона: Комитет строительства и архитектуры ЖКХ, преобразованный в дальнейшем в Департамент строительства; Лицензионный центр строительной деятельности; Верхне-Волжское представительство ФЛЦ Госстроя РФ.
- Евгений Юрьевич, что Вы думаете по поводу возможного применения типовых иностранных проектов? И повлечёт ли это за собой и узаконивание чужих проектно-строительных нормативов?
- Вопрос сложный. Есть большой слой проектировщиков, которые считают, что нам надо максимально сохранить наши нормативы, поскольку они у нас прошли достаточно большой путь и уже дали свое положительное решение в строительстве. Конечно, надо внедрять новое, но не оголтело, а постепенно, шагами.
В то же время, я понимаю, что язык должен быть общим. Ведь это связано с вхождением
России в ВТО. А поскольку мы собрались туда вступать, то мы должны говорить на каком-то одном языке, понятном и им, и нам. Но если мы от своего откажемся и введем новое, то сможем ли мы сразу, перейдя на новую систему, работать плодотворно? Я не очень уверен в этом.
- Предположим, решение о применении иностранных типовых проектов принято. Как это ляжет на действующую сегодня систему СРО?
- Если сохранится система СРО, и сохранится компенсационный фонд, то разрешение на использование иностранных типовых проектов может создать противоречия. Давайте представим такую ситуацию. Мы утвердили у себя некий стандартный норматив по тому или иному виду работ, и вдруг кто-то хочет работать по-другому виду, тогда – как? Ведь, если он хочет осуществлять свою деятельность вне рамок правил, утвержденных в нашей СРО, то мы не должны за него отвечать. Но он – член нашей саморегулируемой организации, следовательно, отвечать за него мы обязаны. Вывод такой: мы должны заставить его следовать нашим нормам. Система саморегулирования действует недавно, но мы уже адаптировались к работе в этих условиях. Сама идея СРО мне нравится, и компенсационный фонд, как инструмент, интересен. И если система СРО сохранится, то наша деятельность и сегодня, и в будущем мне представляется вполне понятной и плодотворной. А вот с внедрением еврокодов и межнациональных нормативов – сказать пока сложно, все будет зависеть о того, как они будут использоваться.
Авторы письма считают, что решением проблемы должна стать разработка Приложений к еврокодам европейских стран, которые обеспечат гармонию общеевропейских стандартов и наших национальных особенностей. Вполне может быть и так.
- Разделяете ли Вы точку зрения авторов письма по поводу аттестации физических лиц для осуществления архитектурно-строительной деятельности?
- Предлагаемые изменения обсуждаются достаточно давно. И в нашей организации существуют две диаметрально противоположные точки зрения. Одна группа лиц, с большим опытом из прежних времен, считает, что в саморегулировании аттестация должна осуществляться только на уровне юридических лиц, потому что именно юридические лица выполняют работу и несет ответственность со всеми втекающими последствиями. А физическое лицо должно отвечать только за тот кусочек работы, который он выполняет в данном проекте. Более «продвинутые» лица говорят: «Работу выполняет конкретный проектировщик, вот давайте и остановимся исключительно на нём». Архитекторы приводят в пример европейский опыт, где один архитектор ведет всю проектную работу, несет за нее ответственность и при необходимости сам набирает себе смежников.
Но архитектор – это физическое лицо, насколько в состоянии он отвечать за свои ошибки и за ошибки других? Как он будет отвечать в случае обрушения, деформации крупного строительного объекта? В письме предлагается отойти от компенсационного фонда и установить полноценную систему страхования рисков. Может быть, она, действительно, заменила бы в чем-то систему создания компенсационных фондов. Но я пока не очень вижу нашу систему страхования способной создать такой механизм. А если он и будет создан, то страховой взнос будет чрезвычайно большим.
Поэтому, вряд ли стоит надеяться, что усиление страхования рисков взамен компенсационных фондов сильно уменьшит для строительных организаций стоимость этих гарантий. Вообще-то, если уж говорить о том механизме, который создали мы – его идея более правильная, поскольку в случаях ущерба: во-первых, отвечает сам виновник; во-вторых, его страховая компания; а в случае невозможности исполнения субсидированную ответственность несет компенсационный фонд. То есть, налицо объединенные усилия целой кучи организаций ради спасения одной.
- Евгений Юрьевич, давайте пофантазируем, если бы Вы были автором открытого письма, какое предложение Вы бы туда записали?
- У меня есть такая мысль, которая, возможно, кому-то покажется абсурдной, а кому-то - нет. Может, нам отменить этот пресловутый 94 ФЗ? Просто отменить. Как будто его и не было. И дать возможность бюджетным заказчикам самим себе выбирать подрядчиков, как обычно выбирают подрядчиков на рынке строительных услуг. Рынок строительный у нас демонополизирован. И это хорошо. Теперь допустим, например, что я – руководитель какого-либо муниципалитета, которому нужно построить планетарий – красивый и хороший объект. Я просто-напросто пойду в «ЯРНЕФТЕХИМСТРОЙ» и скажу: «Вы уже строили подобный объект, и я видел, как вы умеете. Давайте договариваться по цене». А если на аукцион – то ведь неизвестно кто ко мне придет. И мне все время мучиться и думать: «Как он это сделает? Хорошо ли, плохо ли?».
Так что, в отношении строителей, я бы просто взял и отменил 94 ФЗ. Может, морковку и бинты для аптек нужно покупать по 94 ФЗ – там процесс совершенно иной. А тут надо, чтобы партнер был надежный.
- И еще никто не посчитал, сколько денег потеряло государство, достраивая за недобросовестными подрядчиками, победившими в конкурсах, а затем бросившими объекты незавершенным.
- Совершенно верно. Они то получили аванс и убежали, то обанкротились. И за ними приходится достраивать и снова деньги вкладывать. А если бы не связываться с этими непонятными организациями, предварительно ничем не подтвердившими свою квалификацию, а сразу связать себя с организацией, в которой заказчик уверен, то и качество было бы хорошее, и госбюджету не пришлось бы нести незапланированные траты.
Как бы ни был не совершенен 94-й закон, он существует. И даже в его рамках путём некоторых изменений можно усовершенствовать процесс выбора подрядчика. Для этого надо просто немного переставить действия. В настоящее время, в условиях Градкодекса, действующая организация обязана в рамках проекта предоставить сметную документацию. А я предлагаю не делать этого. Вообще, не делать смету, потому что все равно в чем-нибудь, да ошибутся. А предоставить эту возможность подрядчику – тому, которого выбрали (по конкурсу или без). Ведь проектировщик, когда считает смету, берет так называемые нормативы. Эти нормативы учитывает применение техники, квалификацию работников, стоимость материалов, применяемых при производстве тех или иных работ и прочее. Но, каждый подрядчик имеет сугубо свои возможности. Предположим: мы строим кирпичный дом. У нас стоит башенный кран, и с его помощью можно поднимать плиты перекрытия, пачки с кирпичом, банки с раствором, монтировать перемычки и т.д. Но, поскольку плита перекрытия явно тяжелее, чем банка с раствором, то, в первом случае кран будет использовать свою мощность на 80%, а во втором – на 10%. Рационально? Нет, вхолостую. Есть другой вариант. Подняли кладку здания на какой-то уровень, и в этот период, пока вели кладку, работали легким краном. Потребовалось монтировать перекрытия – вызвали по заявке кран типа КАТО, смонтировали перекрытия – кран опять убрали, и работы ведутся легким краном. Так вот, эту технологию знает сам подрядчик. Проектировщик ее не знает, как не знает и того, какая именно техника будет использоваться в той или иной компании, какая там квалификация работающих? Так что, я думаю, что смету лучше всего сделать генподрядчику. Хотя, я не уверен, что генподрядчики со мной согласятся.
Наверняка – нет. Не исключено, что им захочется её завысить. Но когда у нас смета сделана до момента проведения аукциона, она не будет отражать истинную картину на момент производства работ. А если какой-то подрядчик уже выиграл, то он сделает ее под себя, под своих работников, под свои механизмы.
Я – не истина в последней инстанции, но мне представляется это именно так. Представьте, какой-то подрядчик уронил цену на аукционе на 30%, а ему – составьте смету, пожалуйста! Я думаю, он не составит. Или составит так, что будут видны его огрехи. Напишет, к примеру, стоимость плиты перекрытия 100 рублей, а действительно она стоит 200. Заказчик скажет – нет таких плит, каких же ты будешь делать?
- Евгений Юрьевич, возвращаясь к Открытому письму наших архитекторов, каков вывод?
- Вывод один - я вижу здесь большую озабоченность сложившейся ситуацией. Можно спорить и приводить доводы «ЗА» и «ПРОТИВ», но озабоченность, вызванная перспективой внедрением этой системы, вызывает несомненное уважение. И если нам придется идти по этому пути, то, надеюсь, обдуманными и неторопливыми шагами.
Беседовала Светлана Шишлова
