Рынок невзаимозаменяемых токенов (NFT) продолжает восстанавливаться после обвала. По данным Dune Analytics, в четвертом квартале 2023 года продажи на основных платформах (Ethereum, Polygon и Solana) выросли на 50–70%. Эксперты считают, что финансовые перспективы NFT во многом будут зависеть от регламентации этого рынка с точки зрения авторского права
Технология NFT, впервые реализованная в 2015 году на блокчейне Etherium, позволила создавать цифровой контент в виде уникальных токенов: эксклюзивность каждого такого объекта подтверждается записью в распределенном реестре. Пик популярности NFT пришелся на 2021, когда на рынок пришли известные цифровые художники, разработчики игр, медийные звезды и крупные бренды. Токенизированные арт-объекты, игровые предметы, эксклюзивные сцены из фильмов и даже виртуальная одежда и обувь за год принесли своим создателям, а также реселлерам свыше 13 млрд долларов.
В 2022 году ажиотаж вокруг новой технологии значительно снизился: во многом это было связано с проблемным юридическим статусом NFT. Любой пользователь блокчейна может создать цифровую копию объекта интеллектуальной собственности и выставить ее на продажу в качестве уникального токена, не обладая при этом правами на исходный объект. Так, на NFT-маркетплейсах неоднократно выставлялись копии работ знаменитых художников, например, Бэнкси, без согласования с авторами. «Нельзя поставить знак равенства между самими объектами интеллектуальной собственности и NFT, в которых они используются. Если токен представляет собой копию оригинального объекта, как в случае с граффити Бэнкси, то с точки зрения законодательства самостоятельного произведения при этом не возникает. Кроме того, для создания цифровой или любой другой копии необходимо получение согласия правообладателя, например, лицензия или отчуждение прав», — поясняет руководитель юридического консалтинга IP-lawyer Екатерина Смирнова.
Отдельная правовая коллизия возникает вокруг технологии токенизации. Сам по себе код, из которого состоит NFT, может восприниматься как объект интеллектуальной собственности, отдельный от связанного с ним контента. В таком случае NFT следует рассматривать в качестве сложного объекта, включающего несколько результатов интеллектуальной деятельности. Соответственно, для закрепления прав собственности потребуется заключить договор с каждым обладателем исключительных прав на составляющие конечного объекта. Подобная практика уже существует применительно к кинофильмам, театральным представлениям, мультимедийным продуктам и иным сложносоставным произведениям. По словам Екатерины Смирновой, при создании NFT может быть предусмотрен разный объем прав его обладателя. Например, приобретателю токена может перейти только часть правомочий на исходное произведение, а у автора останется исключительное право, в том числе на создание копий произведения или его переработку. Для передачи прав на исходное произведение в полном объеме потребуется заключение традиционного договора в соответствии с законодательством страны, где происходит сделка. Например, договора отчуждения исключительного права. «Если кто-то создал токен с использованием объекта, на который у него нет прав, правообладатель может подать в суд или обратиться с жалобой к платформе, разместивший этот токен, и привлечь к традиционной ответственности за нарушение интеллектуальных прав», — комментирует эксперт.
На сегодняшний день не существует единого мнения о правовом статусе NFT: в разных юрисдикциях токены трактуют как самостоятельные оборотоспособные активы, объекты интеллектуальной собственности или просто регистрационные записи. В России, говоря об NFT, как правило апеллируют к части четвертой ГК РФ, регулирующей вопросы авторского права. При этом в отечественном законодательстве не закреплены понятия «мультимедийный продукт» и «цифровая форма произведения», равно как и термин «невзаимозаменяемый токен», что порождает противоречивые трактовки авторских прав и прав собственности на NFT. По словам генерального директора ООО «Цифровые активы» Максима Трофимова, цифровые технологии развиваются столь быстро, что правовые институты зачастуют за ними не успевают. Особенно это касается сферы NFT, поскольку на рынке действуют создатели и владельцы токенов со всего мира, и они ориентируются на разные правовые системы. «С технической точки зрения блокчейн позволяет отслеживать происхождение цифровых активов и тем самым удостоверять авторство или право собственности на них. Кроме того, с помощью смарт-контрактов можно фиксировать договорные обязательства и условия использования NFT непосредственно в коде цифрового актива», — отмечает Максим Трофимов.
Для правового регулирования NFT в России сейчас помимо Гражданского кодекса, применяется ФЗ «О цифровых финансовых активах», позволяющий регистрировать гибридные цифровые права (ГЦП) на арт-объекты. Так, Московская биржа рассматривает возможность выпуска ЦФА на предметы искусства, находящиеся на балансе музеев. Главным отличием от мировой практики оборота NFT, по мнению генерального директор платформы «Атомайз» Екатерины Фроловичевой, станет четкая юридическая рамка для операций с ГЦП. Гибридные цифровые права разграничат полномочия собственников материальных объектов искусства и обладателей токенов, давая последним возможность получать легальный доход от перепродажи цифровых активов. Как утверждает гендиректор «Цифровых активов» Максим Трофимов, гибридные цифровые права на произведения искусства могут стать эффективным инструментом менеджмента в сфере культуры, который позволит привлечь финансирование в музеи от массового инвестора. «Проект такого рода уже был успешно реализован Эрмитажем и платформой «Атомайз» в сентябре 2023 года. Были выпущены токены, в которых пошагово зафиксирован процесс реставрации фресок, написанных учениками Рафаэля. Это уникальный контент, который доступен только покупателям таких токенов», — уточняет Максим Трофимов.