США "The Boston Globe", 04/01/2015

Россия богата талантами, утверждает американский профессор Лорен Грэхэм. И если «на поверхности» находится не один десяток историй о гениях, совершивших открытия в разных областях, то какими цифрами могли бы измеряться инновации, если бы среда благоприятствовала развитию наук и свободному предпринимательству? Разница между Россией и западными странами не в том, сколько в них одаренных ученых, а в редкости реализации их идей. Успех инновации включает практическое применение: «Русские хорошие изобретатели, но плохие инноваторы».

На протяжении трех столетий российские ученые и изобретатели были пионерами во многих областях науки и техники: электричестве, радио, авиастроении, лазерах, компьютерах. Однако им, как правило, не удавалось успешно коммерциализировать свои блестящие идеи и разработки. Почему это происходит, попытался объяснить профессор Массачусетского технологического института и Гарвардского университета Лорен Грэхэм, выступивший с докладом на научно-практическом семинаре, который организовал Институт менеджмента инноваций НИУ ВШЭ.

ФОТО: файл Грэхэм Лорен Грэхэм

Будучи инженером по специальности, Лорен Грэхэм увлекся историей российской науки. Ответы на волновавшие его вопросы: почему замечательные успехи русских умов не приносили выгоды ни им, ни стране, и что можно сделать для изменения ситуации? – профессор искал, изучая специальную литературу и общаясь с представителями науки и образования в ходе многократных поездок в СССР и Россию. Только с 2005 по 2014 год он посетил 60 российских университетов и исследовательских институтов, расположенных на Дальнем Востоке, в Сибири и европейской части страны.

Упущенные возможности

Лорен Грэхэм напомнил участникам семинара фамилии известных со времен Российской империи ученых и инженеров: Павел Яблочков, Александр Лодыгин, Александр Попов, Олег Лосев, Игорь Сикорский, Сергей Лебедев. Все они были первопроходцами в науке и технике, но не все смогли реализовать свои идеи в нашей стране. Если русские были первопроходцами в таких сферах, как электричество, радиоволны, самолетостроение, разработка транзисторов, диодов, лазеров и ЭВМ, то почему Россия – слабый игрок на мировом рынке высоких технологий?

По его убеждению, ни одна другая страна в мире не имеет такого контраста между интеллектуальным, творческим превосходством и недостаточной развитостью высоких технологий, как Россия. Самым поразительным здесь является то, что Россию нельзя назвать технологическим болотом: российские ученые сделали множество важнейших научных открытий ХХ века. Среди их достижений можно назвать изобретение лазеров, они стали пионерами в области компьютерных технологий и даже предложили концепцию гидроразрыва – и все эти идеи были позже доработаны и коммерциализированы другими странами.Неспособность крупной державы извлечь выгоду из своих научных знаний — это чрезвычайно серьезная проблема.

Русские, говорит он, – очень талантливые люди, но преуспевают они чаще всего в тех областях, где, получив хорошее образование, получают и финансовую поддержку для своих исследований, например, в фундаментальных науках. Однако технологии – это совсем другая история. Здесь интеллектуальное творчество взаимодействует с обществом. «Успех конкретной технологии, который обычно означает получение прибыли в условиях конкурентного рынка, происходит за стенами исследовательских лабораторий и институтов Академии наук – в социально-экономической и общественной среде», – уточняет профессор.

В России же отношение общества к коммерциализации научных идей и изобретений в целом нейтрально-негативное – люди, которые гордятся своими учеными и инженерами, не расценивают, по мнению Грэхэма, получение прибыли от технологических инноваций как достойное занятие и не признают преимуществ конкурентной, рыночной системы отношений. «Особенно это касается людей интеллектуального труда, которые считают, что заниматься коммерцией ниже их достоинства", – такое заключение профессор сделал в результате многочисленных встреч с российскими учеными, инженерами и студентами.

Неспособность превращать идеи в коммерческие начинания оказалась чрезвычайно серьезной проблемой для России и, в конечном итоге, для всего мира. Сегодня российские лидеры понемногу начали признавать серьезность этого пробела в экономике. В своем ежегодном обращении, с которым Владимир Путин выступил в декабре, он заявил, что сейчас крайне важно, чтобы Россия положила конец «критической зависимости от иностранных технологий». Пока все усилия правительства принимали форму централизованных инициатив, в том числе инициативы в городе Сколково, который правительство России – при поддержке Массачусетского технологического института – пыталось превратить в российскую версию Кремниевой долины. По мнению Грэхэма, этого недостаточно. «Путин говорит: мы должны диверсифицировать нашу экономику и мы сделаем это, – сказал Грэхэм. – Но чтобы добиться этого, им придется внести массу изменений в правовую систему, систему патентования и изменить положение инвесторов. Технологии не развиваются сами по себе. Для этого необходимо создать самые разные поддерживающие механизмы».

Выход из ловушки

«Экономическая система должна обеспечивать инвестиционные возможности, законодательная – защищать интеллектуальную собственность и вознаграждать изобретателей, а политическая система должна не бояться технологических инноваций, успешных и влиятельных предпринимателей, а продвигать их», – утверждает профессор.

Прежде всего, по его мнению, необходимо снизить административные барьеры и обуздать коррупцию, которые препятствуют развитию конкуренции. «Насколько сложно воплотить все это в жизнь, показывает история России», – с сожалением отмечает Лорен Грэхэм, приводя примеры того, как «высокий первоначальный потенциал идей не был реализован», а попытки удержания ранее достигнутого преимущества провалились.

Россия чествует новаторов-провидцев

Накануне поездки в Россию, после публикации своей книги в прошлом году, Грэхэм по телефону дал интервью изданию Ideas.

Ideas: Как бы вы охарактеризовали отношения России с технологиями?

Лорен Грэхэм: У России есть одна поразительная черта – за последние 300 лет в России возникло огромное множество удивительных технических и научных идей. А их создатели не смогли извлечь практически никакой экономической выгоды.

Ideas: Почему?

- Я думаю, что Россия совершает ошибку, совершает ее прямо сейчас и совершала ее в течение очень долгого времени: русские всегда верили, что секрет модернизации заключается в самих технологиях. Поэтому они упорно продолжают разрабатывать новые технологии — в настоящее время они сотрудничают с Массачусетским технологическим институтом в Сколково. Они уверены, что, если сделают новейшие разработки, получат новые перспективные технологии, они сразу же добьются успеха. Но на самом деле это практически ничего им не даст, потому что в российском обществе нет условий, необходимых для коммерческого успеха технологий – здесь речь идет о социальных, правовых, политических и экономических условиях.

Ideas: Вы изучаете российскую науку уже более 50 лет. Слышали ли вы когда-нибудь, чтобы российские ученые жаловались на это?

- Я часто слышал, как российские ученые говорили: «Все мои хорошие идеи были украдены! Вы, жители Запада, крадете их у нас!» В российском научном сообществе бытует мнение, что бизнес – это грязное занятие. И что ученому нельзя унижать себя выходом за пределы чистой науки. При этом о патентном праве и его судебной защите они не имеют представление.

Ideas: Можете ли вы привести какие-либо примеры?

- Весьма показательным примером являются лазеры. Лазеры – это фундаментальная основа современной экономики. Все мы пользуемся лазерами, они есть в камерах, принтерах и так далее. Однако лазеры нельзя назвать новой технологией: их разработали в 1950-х и 1960-х годах, и двое российских ученых получили за них Нобелевскую премию. Был еще один американец (тоже Нобелевский лауреат), Чарльз Таунс – но двое россиян, Александр Прохоров и Николай Басов, получили премию именно за изобретение лазерных технологий. А теперь давайте подумаем, кто сегодня зарабатывает деньги на лазерах?

На мировом рынке нет ни одной более или менее крупной компании, которая продавала бы лазеры. Между тем, Чарльз Таунс… как только он разработал лазер, даже несмотря на то, что он не был бизнесменом – типичный профессор физики – сказал: «Мне кажется, на этом можно заработать хорошие деньги! Я не бизнесмен, но своего я не упущу». Поэтому он немедленно запатентовал свое изобретение, а затем продал права на него бизнесу. Между тем, русские ученые не предприняли никаких шагов – на самом деле в тех условиях, в которых они жили и работали, это было попросту невозможно.

Ideas: Разве попытки извлечь коммерческую выгоду из лазеров в России пресекались?

- Они не пресекались, попросту никогда не возникали. Я брал интервью у Прохорова – ему никогда даже в голову не приходило создать свою компанию. И даже если бы эта мысль посетила его, тогда в России не существовало патентной системы, не было инвесторов, он даже не смог бы разместить акции своей компании на бирже. Механизмы, которые необходимы для того, чтобы сделать технологию экономически успешной, в СССР попросту отсутствовали. Сейчас ситуация в России не намного лучше: до сих пор не сформировалось полноценное инвестиционное сообщество. Инвесторы-меценаты, которые вкладывают деньги в высокие технологии на стадии их разработки в Кремниевой долине, Кендалл-сквер и так далее, в России попросту отсутствуют.

Ideas: Но разве российские ученые не получают заслуженные почести?

- Разумеется, они получают заслуженные почести, но их почитают как ученых. Они не получают известность как предприниматели в области технологий. Речь идет о людях, которые работают в лаборатории и получают разного рода награды и похвалу, но при этом не делают ничего, что могло бы повлиять на экономику.

Ideas: Есть в этом правиле какие-либо исключения?

- Исключения есть, и, как правило, они относятся к сфере программного обеспечения. В области программного обеспечения легче добиться коммерческого успеха, потому что это скорее интеллектуальный, а не материальный продукт - это то, что вы создаете в своем сознании. А если речь идет об интеллектуальных продуктах, Россия может похвастаться очень серьезными достижениями – вспомните музыку, литературу и так далее. Между тем, люди в России плохо умеют изобретать материальный продукт, а затем извлекать из него экономическую выгоду – именно это нужно было сделать с лазерами. Просто изобрести лазерные технологии оказалось недостаточно.

Ideas: В какой степени все это следствие того, что в Советском Союзе не было системы частного предпринимательства?

  - Отголоски советского прошлого играют существенную роль, однако ими все не ограничивается. В своей книге я пишу о том, что подобные проблемы существовали и в период царизма – в особенности в XIX веке. Я привожу в качестве примера электрическое освещение. Электрическую лампочку изобрел русский ученый Яблочков. Он поехал в Западную Европу, где разработал систему освещения улиц Парижа и Лондона. Именно тогда Париж получил свое прозвище, которым его называют до сих пор – «Город света».
Российское правительство убедило Яблочкова вернуться на родину после того, как он разбогател во Франции, и сделать то же самое в России. Он вернулся, основал свою компанию и обанкротился – попросту не смог найти инвесторов!

Ideas: Правда ли, что технологии гидроразрыва были изобретены в России?

- Об этом мало кому известно. В 1950-х годах русские разработали концепцию гидроразрыва и опубликовали несколько статей, посвященных этой теме. И что же случилось потом? Ничего. Никто так и не воспользовался этой блестящей идеей. Эти статьи были опубликованы в научных журналах. Они не были опубликованы в деловых журналах, потому что в Советском Союзе попросту не было деловых журналов. Поэтому спустя 30 лет американцы доработали технологии гидроразрыва и внедрили их. А теперь в Россию прибыли американские компании – Chevron, Exxon, BP – которые учат русских, как работать с технологиями гидроразрыва, несмотря на то, что эти технологии были созданы русскими.

Ideas: Считаете ли вы, что нынешнее российское правительство пытается исправить ситуацию?

- Я думаю, что некоторые представители правительства понимают, что ключевой основой российской экономики должны стать интеллектуальные, а не добывающие отрасли, такие как нефтегазовая промышленность. Они это знают. Кроме того, теперь в России появился частный бизнес. Но там до сих пор существует масса препятствий, включая патентный нигилизм.

Ideas: Как неспособность России извлекать коммерческую выгоду из научных открытий отразилась на современном состоянии России?

- Я считаю, что эта неспособность имела чрезвычайно серьезные последствия. Сегодня Россия, несмотря на 300 лет попыток индустриализации и модернизации, остается экономикой, основанной в первую очередь на нефти и газе. Это трагедия, но российские лидеры продолжают считать, что лучший способ решить эту проблему – издать очередной указ. О создании Сколково, например. Я бы сказал, что неспособность России адекватно использовать таланты ее ученых и инженеров является одной из причин, по которым России не удается стать полноценной демократией. Потому что правительство, хотя оно и осознает необходимость модернизации, продолжает выбирать такие способы решения этой задачи, которые лишь усугубляют проблему.

* * *

Совет по модернизации экономики

и инновационному развитию при президенте РФ

Совет создан 18 июня 2012 г. в целях содействия модернизации экономики и инновационному развитию России, совершенствованию государственного управления в этой сфере. На заседании Совета 22.12.14. вице-премьер Аркадий Дворкович заявил, что в России не произошло увеличения инновационной активности компаний. Пока поддержка инноваций привела к появлению в стране «тысяч стартапов», в то время как крупные компании не спешат развивать инновационную деятельность и вкладываться в НИОКР. Доля промышленных организаций, осуществляющих модернизацию любого плана (технологического, организационного или маркетингового) составляет 11% при целевом показателе 24%.

ФОТО: файл Дворк-1 Аркадий Дворкович

Несмотря на создание в стране инфраструктуры для инновационного развития, формирование территориальных кластеров и оказание финансовой поддержки, существенно увеличить активность бизнеса в инновационной сфере пока не удалось. Аркадий Дворкович, секретарь Комиссии по модернизации, расценил итоги инновационного развития России с 2011 г. до нынешнего времени в основном критически: из 45 целевых индикаторов, упомянутых в Стратегии, около трети не достигнуты, кроме того, по нескольким индикаторам нет достоверных данных. Поясняя, почему в России не произошло повсеместного увеличения инновационной активности компаний, Дворкович назвал ряд причин, в числе которых отсутствие прогресса в изобретательской активности, который, по его мнению, выражается в числе патентных заявок, поданных в России, и договоров о торговле лицензиями.

* * *

Нефть против инноваций

Определяя суть современного понимания инновационной российской экономики, Первый заместитель Председателя Правительства РФ Игорь Шувалов на встрече с участниками Всемирного экономического форума заметил, что «сейчас на всех уровнях часто звучит тезис о построении инновационного общества. А что это такое? Инновационное общество – это общество свободных и творческих людей, общество, открытое ко всему новому, в том числе в экономической жизни. В инновационном обществе избыток государства так же опасен, как и его недостаток». Заявил, что серьезного инновационного развития в России не будет до тех пор, пока не упадут цены на нефть и газ. «Главный запрос на инновации появится, когда не будет надежды на высокие цены, на наш традиционный экспорт. Если же это продолжится долго, у нас будут серьезные проблемы с инновационным развитием».

Понятие инновации первый вице-премьер предложил разделить на две части – собственно инновации и модернизацию. «Необходимо модернизировать экономику за счет современной техники и технологий, которые реально существуют. Но кроме этого надо создавать инновационные разработки, чего пока еще нет ни у кого», – пояснил И.Шувалов. «Мы научились вкладывать деньги в науку, теперь стоит задача научиться извлекать деньги из научных разработок», – подчеркнул он.

ФОТО: файл Шувалов-1 Игорь Шувалов

Чиновник признал, что ему часто приходится отвечать на вопросы о возможных последствиях резкого снижения доходов от экспорта нефти и газа. Первый вице-премьер признал, что такое развитие событий возможно и это создаст трудности для властей, которые имеют существенные социальные обязательства. По его словам, в ходе кризиса 2008 г. предприниматели, работающие в несырьевых инновационных секторах, радовались кризису, заставившему правительство обратить внимание на эти сферы. «Как это быстро все прошло — как только вернулись обратно цены на энергоресурсы», — резюмировал Шувалов.

* * *

Новое в науке пробивается с трудом

Фрагменты лекции, прочитанной в Санкт-Петербурге лауреатом Нобелевской премии Чарльзом Таунсом – выдающимся американским физиком, известным своей теорией и последующим изобретением мазера: «Я рассказывал о своих работах, что называется, первому встречному. И ждал ответной реакции. Если хотите, даже провоцировал ее. Эксплуатировал чужие мозги. Конечно, мне говорили: мол, ты чудак, занимаешься ерундой. Иногда просто стирали меня в порошок. Но самое главное – приводили доводы, ссылались на свои исследования и других ученых. Таким образом, предоставляли мне бесценную информацию.

ФОТО: файл Таунс Чарльз Таунс

Я поехал на конференцию в Англию и встретился с Басовым и Прохоровым. Мы были просто счастливы и не могли наговориться, ведь наконец-то встретились единомышленники. Эти беседы дали мощный импульс работам над созданием лазера. Потом я поехал в Токио, где познакомился с одним японским математиком. Он построил модель – как из одной биологической клетки развивается целая популяция. И я подумал – это же аналогия того, что происходит у нас: из одного фотона рождаются миллиарды. Вскоре он математически описал те процессы, которые мы наблюдали. Имея эту модель, мы уже с ясными глазами смогли управлять процессом и существенно повысить коэффициент усиления.

Наконец мы сконструировали первый промышленный лазер и начали его демонстрировать. Однако к нам продолжали относиться скептически. Говорили, это интересно, но кому нужно? Меня даже дразнили: ну придумай какую-нибудь область применения. Честно говоря, идей у меня не было. Если бы тогда сказать, что лазер войдет почти во все сферы науки и техники, что двенадцать Нобелевских премий получат ученые, которые используют его в своей работе, никто не поверил бы. Я еще и еще раз хочу подчеркнуть: мне пришлось выслушать столько отрицательных мнений ученых, чьи имена стали классикой мировой науки, что много раз был близок к отчаянию. «Этого не может быть», – звучало рефреном почти во всех отзывах.

Новое в науке пробивается с огромным трудом. Причем нередко великие умы не способны предвидеть будущее. К примеру, Кельвин в конце XIX века утверждал, что в принципе невозможно построить летающую машину, а всего через несколько лет она поднялась в воздух. Великий Резерфорд не верил, что человек сможет использовать ядерную энергию. Ему вторил другой лауреат Нобелевской премии – Роберт Малликен. И таких примеров великое множество. Поэтому когда кто-то берется судить о том, что в науке истинно, а что ложно, я всегда воспринимаю это с огромной осторожностью. Наука, прежде всего, свободна, она должна развиваться без каких-либо ограничений. Истина, в конце концов, пробьет себе дорогу, а заблуждения и ошибки будут преодолены. Но без них наука невозможна».

Услышал и подготовил к печати

А.Ренкель, патентовед