Что касается бизнес-инкубаторов, социальных бизнес-инкубаторов, бизнес-инкубаторов социальной направленности. Здесь не совсем соглашусь, что у нас все бизнес-инкубаторы только инновационной направленности и так далее. Просто я с этим работаю достаточно давно и знаю. При большинстве московских вузов созданы бизнес-инкубаторы, которые не преследуют цель поддержки инновационных именно предприятий. В частности, бизнес-инкубатор Высшей школы экономики, где сидят люди, разрабатывающие чисто торговые проекты, и никак не связаны с инноватикой, с какой-нибудь биохимией, сферой IT и так далее. И во многих вузах, поверьте, оно так.
Относительно того, что им что-то сдается в аренду по льготным условиям на три года, а потом их куда-то отправляем. Во-первых, не мы, а учредители этих бизнес-инкубаторов. На самом деле это мировая практика. То есть это, на мой взгляд, достаточный срок, если ты активен, ты хочешь развиваться, для того чтобы за три года ты прошел стадию роста с нуля до какого-то уровня, когда ты уже можешь куда-то выйти, на другую ступень своего развития, аренды и так далее. Согласен: более сложный аспект в плане социального бизнеса, потому что маржинальность его не такая большая, и здесь, может быть, действительно стоит обратить на это внимание, поговорить о том, чтобы резидентами этих бизнес-инкубаторов становились именно социальные проекты в большем количестве. Может быть, у них стадия роста не три года, а пять, но это все обсуждаемо. Я думаю, что мы всегда сможем договориться и услышать друг друга. Но те месседжи, которые прозвучали в адрес департамента – они, скажем так, частично справедливы. Но здесь я бы не хотел отвечать за Дмитрия Александровича. Поэтому в рабочем порядке я всегда готов встретиться, переговорить.
ИГНАТОВА Е.:
– Можно вмешаться? Извините, ради Бога, коллеги. Я думаю, что я выражу мнение большинства здесь сидящих. Игнатова Екатерина – и предприниматель, и социальный предприниматель. Вот час сижу слушаю, все равно не могу понять: что такое социальное предпринимательство? Это либо предпринимательство, направленное на обслуживание малоимущих слоев населения, либо маломобильных; либо это предприятия, созданные инвалидами, либо для инвалидов. Давайте как-то определимся, наверное, в понятиях. Либо это, извините, ателье, сапожные мастерские, химчистки, то есть сфера услуг? Потому что у Татьяны Александровны звучало четко: сфера услуг, социально значимая. Давайте все-таки как-то определимся в критериях; поймем, что мы понимаем под социальным предпринимательством, и тогда дальше мы будем уже обсуждать программу развития и поддержки.
МЕЛЬНИКОВ Г.:
– Что предлагают нам понять? Слово «социальный» мы все понимаем, «социум» мы все понимаем, что такое.
ИГНАТОВА Е.:
– Мы понимаем, что такое социум.
МЕЛЬНИКОВ Г.:
– Нам же новое предлагают. Пускай нам объяснят, что это такое.
ИГНАТОВА Е.:
– Нам пока ничего нового… Вот социальное предпринимательство – и не расшифровывают. То есть либо я должна нанять на работу, извините ради Бога, пять человек маломобильных – и я буду социальный предприниматель; либо я должна обслуживать пять человек маломобильных – и я буду социальным предпринимателем. Что вы подразумеваете под этим? Либо... понимая, что ситуация сложная, я просто организовала для своих молодых инвалидов автономную некоммерческую, пошла по наиболее простому пути. Понимаете? Вот давайте как-то конкретизируемся. Извините, Константин.
ПОЗДНЯКОВ К. К.:
– Да нет, Екатерина. Спасибо большое. Хорошее замечание. Я в начале своего выступления сказал, что наша конечная цель – как раз таки определиться, чем мы вообще оперируем, и что для нас социальное предпринимательство? Я вам сказал, как вот я это вижу, что такое социальное предпринимательство. Есть и другие точки зрения. Их может быть много. Поэтому я бы предложил сейчас – мне как раз организаторы подсказывают – дать слово Васильеву Кириллу Александровичу, который является социальным предпринимателем, у него есть уже социальный проект, реализованный на территории города Москвы. Вот надо, наверное, послушать практический какой-то опыт и применение, и потом мы попытаемся все-таки свести к тому, что же все это такое и что нам необходимо, чтобы это работало на территории города. Кирилл Александрович.
ВАСИЛЬЕВ К. А.:
– Здравствуйте всем. Я впервые выступаю в такой обстановке, перед публикой. Я инвалид по слуху, почти глухой, пользуюсь слуховым аппаратом и благодаря этому могу вас слышать, общаться. Год тому назад я организовал салон-парикмахерскую. Получил субсидию от города – 500 тысяч рублей, о которых вы говорили, и нанял на работу инвалидов по слуху. То есть у меня в штате три инвалида по слуху, я четвертый там. Мы уже год работаем. Обслуживаем всех – и слышащих, и инвалидов по слуху, то есть ко мне в салон приезжают со всей Москвы инвалиды по слуху, потому что для них это единственная возможность получить нормальное, адекватное обслуживание, потому что мы же все знаем жестовую речь. Также приходят и слышащие. Вначале мы удивлялись: а как же мы будем общаться? Мы же их не слышим, мы их не понимаем. Но мы – парикмахеры-профессионалы, поэтому нам достаточно с полуслова понять, как делать, и все, стрижем так, как надо. В общем, все уходят довольные. Вот мы год работаем уже. Наверное, это можно назвать социальным предпринимательством. То есть я – инвалид по слуху. Я вот создал фирму. И на работу я взял инвалидов по слуху, и обслуживаем всех. Я получил субсидию 500 тысяч рублей, и все. И город предоставил мне помещение. Прямая аренда.
– А цена у вас какая?
ВАСИЛЬЕВ К. А.:
– Налоги плачу наравне.
– А цена аренды?
ВАСИЛЬЕВ К.А.:
– А аренда льготная.
– Сколько стоит?
ВАСИЛЬЕВ К. А.:
– Я арендую 50 метров – у меня 20 тысяч рублей ежемесячно аренда. С 1 января подняли. Все, больше никаких льгот у меня нет. То есть плачу налоги, страховые взносы за себя. Кстати, страховые взносы подняли в два раза, аренду тоже вот как раз в два раза подняли. Тяжело, конечно, потому что рядом находится парикмахерская, где работают гастарбайтеры. Им «черную» платят 15 тысяч рублей. Они там не платят страховые взносы, всё – и преуспевают. А я плачу всё, я все до копейки плачу и мне тяжело. У меня доходы упали, потому что расходы увеличились.
Я еще в течение полугода до Правительства Москвы пытаюсь донести идею расширения моего бизнеса, потому что я могу это делать. Я научился плавать в этом бизнесе. Либо пекарню создать, мини-пекарню, автомойку, автосервис. У меня куча идей. И на работу брать инвалидов по слуху. То есть я готов их трудоустроить. У меня очень много знакомых, которые не могут найти работу. Они профессионалы, прекрасные мастера, прекрасные кондитеры и прочее. Просто сложно им найти работу. Я готов это все сделать, но пока не получается. Пока приходят мне отписки, что: «На общих основаниях – пожалуйста». Все. Спасибо за внимание.
МЕЛЬНИКОВ Г.:
– Замечательно. Коротко. Последнюю реплику я поддерживаю. Коротко, по существу. Не три минуты, а полторы минуты, поскольку у вас, мои уважаемые коллеги, к сожалению, нарушено самое главное: вы пришли сюда без концепции социального предпринимательства, без четкой системы качественных и количественных критериев оценки социального предпринимательства, без, собственно, демонстрации зарубежного опыта социального предпринимательства. И вас спас Кирилл Александрович. Спасибо.
ШИШЛОВА:
– Круглый стол еще не закончен.
МЕЛЬНИКОВ Г.:
– Геннадий Мельников, «Национальное общество качества», член Немецкого общества качества.
ШИШЛОВА:
– Но мы же еще не закончили.
ПОЗДНЯКОВ К. К.:
– Кирилл Александрович, спасибо большое за ваше выступление, за то, что спасли нас. У меня единственный вопрос, вы сказали, что проходили вопрос получения субсидии: для вас этот процесс трудоемок, как вот?
ВАСИЛЬЕВ К. А.:
– Достаточно трудоемкий. Я больше полугода потратил.
ПОЗДНЯКОВ К. К.:
– Когда вы получали субсидию?
ВАСИЛЬЕВ К. А.:
– В прошлом году. Вернее, в декабре 2011 года.
ПОЗДНЯКОВ К. К.:
– А какие трудности возникли вот в ходе вашего предпринимательства?
ВАСИЛЬЕВ К. А.:
– Бизнес-план мне, конечно, пришлось защищать, потом собирал все бумаги необходимые. Для того чтобы получить эту субсидию, мне пришлось убедить в том, что мне можно давать на основании того, что у меня уже есть помещение. То есть мне сначала пришлось помещение пробить, а потом уже получить субсидию. Без этого помещения мне субсидию могли не дать. То есть вот такая увязочка была. И я сначала, можно так сказать, боролся с Правительством Москвы и убеждал в том, что мне можно поверить и можно доверить. И мне выделили это помещение. Уже после этого я смог убедить в том, что мне можно дать эти 500 тысяч рублей, то есть они не уйдут никуда, а уйдут уже в конкретику, потому что у меня уже было помещение.
– Пока вы получали субсидию, вы работать могли? Заниматься бизнесом непосредственно? Или все ваше время, все эти полгода ушли на получение субсидии, все свободное и рабочее время, все время потратили, чтобы субсидию получить?
ВАСИЛЬЕВ К. А.:
– Нельзя, конечно, сказать, что прям все свободное время. Просто пришлось побегать по чиновникам, по кабинетам. Упрашивать, убеждать и ездить туда, в этот Центр поддержки предпринимательства, чтобы собирать необходимые бумаги, оформлять должным образом, исправлять ошибки. Потому что я же не умею писать бизнес-план.
ПОЗДНЯКОВ К. К.:
– Кирилл Александрович, спасибо большое. Но в принципе, процедура проходимая, она решаемая. То есть вы же понимаете, что если вы приходите куда-то в банк за коммерческими деньгами – с вас потребуют пакет документов, я вас уверяю, значительно больший, чем собирал с вас ЦРП, сейчас собирает ГБУ, и так далее. Потому что вы поймите правильно: любая городская политика и предпринимательская – это баланс по лезвию ножа. На самом деле, я очень рад за историю успеха вот такую, как ваша. Но понимаете, бывает, когда приходят фирмы – будем называть вещи своими именами – однодневки, и просто так вот раздавать бюджетные деньги достаточно рискованно для нас. Это тоже надо понять.
И второе – то, что был призыв понять социальное предпринимательство, инвалиды и так далее. Мы все здесь помним, к сожалению, все эти налоговые схемы 90-х годов, когда бралось 3-4 инвалида, получали всевозможные субсидии и преференции, в том числе и налоговые. На самом деле это все было не так. Поэтому очень скользкий такой момент. Поэтому я говорю, что очень правильно, что нас упрекнули в том, что мы пришли якобы неготовыми, но вы поверьте: тема буквально свалилась.
МЕЛЬНИКОВ Г.:
– Но аргументы абсолютно не по существу у вас, я прошу прощения, Константин Константинович, за жесткую реплику, по поводу того, что вот раньше были проблемы, связанные с тем-то, с тем-то. Я-то сказал совершенно о другом. Я сказал о том, что мы имеем сегодня, сейчас. Поезжайте в Германию и спросите, как в известном фильме, да? Есть концепции, есть опыт, есть нормативно-законодательная база – я об этом. Я пришел сюда посмотреть презентацию вот этой концепции «Социальное предпринимательство в Российской Федерации на площадке Москвы», соответственно, нормативно-законодательные шаги, которые вы собираетесь предпринять, соответственно, продемонстрируйте нам реальный, конкретный опыт, который имеется; то, что называется межсекторное и межведомственное сотрудничество, потому что никакого социального предпринимательства у вас не будет. Есть проблема социальной сферы. Есть соответственно 6-7 секторов социальной сферы. Вот до тех пор, пока вы не интегрируете эту работу в рамках единой программы – то, о чем говорила Татьяна Александровна – у вас ничего не будет. Вы не вытащите эту проблему. Вы будете все время вязнуть: то в одну сторону у вас будет баланс, то в другую. То с точки зрения того, что социальное предпринимательство – это проблема инвалидов; то с точки зрения того, что социальное предпринимательство – это проблема услуг в социальной сфере. Это две крайности, от которых нужно убежать. Соответственно, есть интегрированный опыт создания сети социальных консорциумов. Что это такое в Европе – я потом могу вам пояснить. Спасибо.